Сильный не боится признаться в слабости.
Мы о себе достаточно высокого мнения (которое, надеемся, вы разделяете), и потому без опаски за свою репутацию приводим эти комментарии и содержание разговора, который состоялся в редакции при подготовке к печати текста профессора Риго - его вы получили в предыдущем номере "Ст.М.".
Человек воспринимает мир в зависимости от величины его души: дурак - как информацию; умник - как руководство к действию; философ (едва удержались, чтобы не написать "мудрец" - не хочется выглядеть смешными) - как зеркало. Для нас уроки Риго всегда были зеркалом, в котором мы различали и познавали все новые черты. Уроки Риго замечательны своею простотой. Порою создается впечатление, что, кроме простоты, в них ничего и нет. Это льстит самолюбию. И -
1) обманывает дурака, который "принял информацию к сведению" - и прошел мимо, утвердившись в своем превосходстве;
2) придает уверенности в успехе умнику;
3) помогает философу возвратиться к себе-
Путь от простоты Риго к нашей простоте всегда добывался нами немалой работой души. Эта работа была скорее приятной, чем тяжелой; каждое усилие оплачивалось положительными эмоциями; и финиш, исчерпанность темы (когда количество усилий явно перевешивает тяжесть добытых плодов), всегда был рядом.
Но последний урок разбил эту идиллию.
Вначале все привычно катилось по набитой колее. Мы изучали урок (см. "Ст.М." № 1 за 1993 год и № 1 за 1994 год).
Перечитывали его, обнаруживая неожиданную глубину там, где еще вчера ступали без опаски; снова и снова размышляли об этом новье, которое открывалось не столько в словах и фразах, сколько проявлялось между слов и между строк...
Здесь мы вынуждены прерваться, так как по поводу сказанного возник комментарий Владимира Шина:
- Это очевидная ошибка.
Даже при очень большом желании между слов и между строк нельзя обнаружить ничего, кроме энергии сцепления. Отчего же при чтении текста возникает впечатление, что между слов заложено больше, чем в самих словах?
Прежде всего - как я трактую понятие "текст".
Это не информация, не инструкция и не описание - сколь бы живописным оно ни было. Текст - это насыщенный энергией словесный кристалл, который призван вызвать в читателе определенное чувство, и как следствие - потребность в реализующем его действии.
Если бы в своем рассуждении мои друзья из "Ст.М." продвинулись бы еще на шаг, они бы поняли, что текст - это ключ к душе читателя.
И когда в читателе начинают рождаться ассоциации, когда из темных глубин массивной рыбиной к нему всплывает подтекст, но не прямо в руки, потому что их разделяет тонкая корка прозрачного льда, и рыбина ходит под самыми ногами под этой коркой, искоса поглядывая и как бы ожидая, когда читатель наконец проломит лед и ухватит ее скользкое, твердое тело.
- короче говоря, когда читатель начинает различать между слов и между строк глубинный смысл, это означает, что текст 1)передал свой заряд - и 2)подействовал как катализатор отчего 3)душа читателя открылась и начала работать, проявляя из своего коллоида доселе невидимые ему кристаллы мыслей. Текст - это ключ к контексту, который всегда - в душе читателя. Именно поэтому комментирование истинного текста может продолжаться до бесконечности: ведь через призму текста мы комментируем себя!
Теперь продолжим.
В общем, все было как всегда, точнее-все было бы как всегда, если бы не одно ощущение. Оно возникло не сразу, не в первый день, но, однажды проявившись, уже не исчезало, а наоборот - становилось все отчетливей.
Ощущение, что оказался в другой игре.
Внешне ничего не изменилось: ты на той же площадке, и правила те же, и действуешь как
всегда, и стараешься так же... А игра другая. Потому что против тебя не любитель (с которым ты и играл как с любителем), а гроссмейстер, и ты это ощущаешь после каждого его хода.
Еще сравнение: вероятно, то же самое чувствует прыгун, привыкший преодолевать планку
на высоте двух метров - и вдруг увидавший что планка установлена на 10 сантиметров выше.
Кажется, 10 сантиметров - экая малость! - но от привыкшего к двухметровой высоте эти 10 сантиметров требуют не просто большего усилия - они требуют нового качества прыжка. Короче говоря, мы вдруг обнаружили, что если хотим понять и освоить последний урок Риго (так, чтобы профессор остался доволен нами), от нас требуется новое качество работы. У нас не было фактов, которые бы подтвердили это предположение, но интуиция бьет любые факты - хоть гору из них сложи.
Перед нами было неизведанное.
Нечто - чего мы пока не могли ни разглядеть, ни понять.
Это нас не огорчило, тем более - не напугало. Но неуютно стало очень.
Разумеется, никто не принуждал нас новую высоту брать; при желании можно было сделать вид, что ничего не произошло. Живут же именно так миллионы людей (кто закрыв глаза, кто прикрыв уши, и все - не открывая рта) - и вроде бы ничего... Но мы не хотели оставлять занозу в своей душе - не хотели неполноценности. Позиция потребителей информации нас не устраивала; позиция умников была всего лишь компромиссом. Мы не утверждаем, что чужды компромиссу или что он нам противен. Чего лукавить, компромисс - форма нашего существования. Но именно поэтому, чтобы - продолжая существовать в компромиссе - все-таки не терять к себе уважения - именно в отношениях с Риго мы хотели без услуг компромисса обойтись.
Так что же все-таки произошло?
Отчего - не предупредив нас - профессор Риго резко поднял планку?
Мы рассудили так. Каждый мерит по себе, и Риго, симпатизируя нам, приписывает нам свой нравственный уровень, в данном случае - свое отношение к работе. Значит, он полагает, что духовная жизнь для нас приоритетна; что мы не ограничиваемся освоением его программ, а постоянно размышляем о биоэнергетике и регулярно практикуемся в лечобе, чтобы не только понимать ее, но и чувствовать. Он и прежде не слишком разжевывал материал, сообщал только самое необходимое; как говорится, один пишем - два в уме. Ну а теперь, видать, решил, что мы достаточно созрели для более серьезной работы...
Не правда ли - вполне убедительное объяснение?
Не знаем, как работаете вы, а наши редакционные умельцы далеки от образа нарисованного выше идеального Ученика. Действуют они только по необходимости; размышляют... размышляют тоже по необходимости - если что-то не получается;
либо - напротив - лечоба дает результат столь быстрый и радикальный, что буквально вынуждает осмыслить себя. В общем - все как у людей. Удовлетворившись своею непритязательной гипотезой, мы принялись копать этот злосчастный урок. Сперва не могли пробиться, скребли по поверхности - на уровне руководства к действию. Но когда подключили здравый смысл (а он у нас мощный - ни информация, ни инструкция ему не указ) и восстановили в себе телоощущение по Риго - дело пошло веселей. Урок стал раскрываться слой за слоем, как капустный кочан - лист за листом. Процесс самопорождения мысли раскручивался по спирали, и с каждым винтом открывалось такое новье, что дух перешибало. Изумительное ощущение первооткрывателей!.. К счастью, мы вовремя вспомнили, что изобретение велосипедов - занятие хотя и приятное, но все же бесполезное. И решили возвратить себе душевное спокойствие, побеседовав с нашим консультантом Владимиром Шином.
Для нас встреча с Шином- всегда испытание (если вам ближе и понятней слово экзамен - пожалуйста; но здесь "испытание" уместней "экзамена":
оно точней и шире, да и по-русски, что для многих немаловажно) и обряд. Значит - немыслима без ритуала. Шин - гуру, и это предопределяет нашу роль. Мы погасили гордыню, рожденную полетами мысли (поэты называют это вдохновением), исполнились смирения и предстали перед Шином скромными и даже в меру туповатыми учениками.
- Что ты по этому поводу думаешь? - спросили мы, положив перед ним странички, смутившие наши души.
Шин прочитал не спеша, подумал.
- А ведь он прав, ребята. Пикантная ситуация: вы не успели сказать собеседнику, в чем ваши проблемы и на какие вопросы не можете найти удовлетворительного ответа,- а ему, оказывается, ваши разъяснения и не нужны; он читает в вас, как в открытой книге, и, перескочив через прелюдию, к которой вы тщательно готовились, сразу дает оценку и вашей позиции, и пока ничем не проявленной, пока только запланированной вами игре. По сути - одним движением раздевает вас.
- Риго прав, потому что... Очевидно, у Шина не было готовой, раз и навсегда сложившейся формулы для Риго, и потому он замешкался с определением. У него было чувствование Риго; а чувство каждый раз рождало новую, соответствующую именно данной ситуации мысль. И сейчас Шин эту мысль хотел в себе прочитать и по возможности точно выразить.
- Потому что он гений,-подсказал, воспользовавшись паузой, наш главный редактор.
- Можно и так сказать,- согласился Шин.- Но от справедливой формулы "гений всегда прав" нам немного проку. Она - финал, конец рассуждения, значит, тупик. А нам правоту Риго необходимо понять. Поэтому нам нужны аргументы. И первый из них очевиден: Риго прав, потому что он действует.
Как в картах - если масть поперла другому; как в баскетболе - если все подряд мячи залетают в вашу корзину; как я боксе - после нокдауна,
- вынуждены прервать рассказ.
Необходимо объясниться.
Очень хотим быть правильно понятыми. Чтоб вы не представляли нас худшими, чем мы есть.
Есть люди, не понимающие происходящего вокруг, поэтому истинная цель их деятельности - отгородиться от мира. Есть люди, понимающие, что к чему, но не имеющие сил быть самими собой. Есть люди, не изменяющие себе ни при каких обстоятельствах.
Мы - в числе вторых; Шин - третьих.
Мы такие, какими лепит нас жизнь. А эту жизнь выбираем мы, выбираем сами. Хотя - пытаясь оправдаться и перед собой, и перед другими - утверждаем (и верим в это), что мы слишком малы, а наша воля несопоставимо слаба перед судьбой.
Различие между нами и Шином не в том, что его чувства тоньше (предположим), что его мысль точней (предположим), что его биоэнергетика мощней (предположим) - чем у нас. Истинное различие в том, что Шин живет иной жизнью, чем мы.
Он другое выбрал. Мы живем стереотипами (это не осознается, потому что стало привычкой). Мы притерпелись к пошлости повседневной жизни и замечаем эту пошлость лишь на контрасте - когда в нашей жизни появляется человек совсем иного рода, человек, чье восприятие мира и ответ на вызов этого мира разительно отличаются от нашего. Сразу видишь - он другой; и сразу понимаешь - он такой, каким и должно быть; и лишь затем осознаешь безмерную пошлость, в которую ты незаметно для себя погрузился.
(Впрочем, есть множество людей, которые с пеленок живут в пошлости. Она - воздух, которым они дышат; она вылепила хрусталик их глаз и обкорнала на свой манер их мышление. И когда им встречается человек, который живет иначе, он не становится для них ни уроком, ни тревожным колокольным звоном; он даже не заставляет их задуматься! Напротив - наблюдая его, они утверждаются в своей правоте.)
Смысл нашей жизни - в удовольствии; содержание - в стремлении удовольствие найти и удержать. Смысл жизни Шина - в поисках согласия с природой; содержание - воплощение этого согласия в телах и душах больных.
Мы ищем вне, Шин - в себе.
Поэтому нас так легко очаровать мыслью, интеллектуальным новьем. А Шин верит только чувству.
Мы отделены от природы и не слышим ее голоса, который прорывается в наши души разрозненными звуками лишь в редкие мгновения, когда, вознесенные энергетическим приливом, мы попадаем в резонанс с нею. А для Шина голос природы - непрерывная мелодия. Ориентируясь на ее ритм и тон, он настраивает себя как музыкальный инструмент не претендует на оригинальную мелодию, его цель скромна: раствориться в звучании оркестра - стать частью его целостности.
Шину не нужно идти к оркестру - он уже в оркестре.
Каждая его минута налита и осмыслена чувством; поэтому он расслаблен. Поэтому каждое его действие - это энергетический взрыв. Поэтому мысль (интеллектуальное действие) стремительна, как взрыв, и отмерена гармонией.
Наша же свобода отмерена стереотипами; ее хватает лишь на то, чтобы среди стереотипов жить. Задача больше любого стереотипа, поэтому рождает дискомфорт, от которого мы шарахаемся, даже не попытавшись разглядеть, чем он рожден. И то, что мы разглядели задачу, предложенную нам профессором Риго,- это его, а не наш успех. Энергия его текста на какое-то время переполнила нас, мы обрели новое зрение - и только потому расслышали вызов в подтексте внешне непритязательного урока Риго.
Но на решение задачи нас уже не хватило.
Другое дело Шин. Он pазобрался в ситуации сразу. ( сразу увидел задачу и сразу понял ответ.
Потому, что был к этому готов.
Это объяснение показалось нам необходимым: мы хотим чтоб вы понимали наши проблемы, а самое главное - чтобы вы убедились, что они те же, что и у вас.
Надеемся, нашу искренность вы не поставите вам в счет и не будете думать о нас хуже, чем мы есть.
6
Теперь, когда вы знаете, почему Володя Шин смог с ходу решить задачу, перед которой мы безнадежно топтались, можно продолжить рассказ. Он был прерван на фразе Шина: "Риго прав, потому что он действует".
- Что-то произошло,- продолжал Шин,- Риго опщутил дискомфорт - и не стал терпеть, не стал ждать - он предпочел действовать. Чтобы понять Риго, мы должны ответить, на три вопроса: 1)где возник дискомфорт? 2)в чем он выражается? и 3)в чем смысл действия Риго?
- Ответ на первый вопрос очевиден,- сказал наш главный редактор, который, безусловно, силен в философии и при случае не прочь это показать. - Дискомфорт где-то в пространстве между Риго и нами.
.- Годится,- признал Шин.
- Если не конкретно, если в общих чертах... я бы рискнула по второму вопросу, - неуверенно вызвалась Ирина Репина.
- Давай! - приободрили мы, - Выручай коллектив!
- Если я правильно понимаю, - сказала Репина,- дискомфорт - это когда чтото мешает... или - напротив - вместо опоры оказывается пустота. В отношениях с нами профессору Риго ничто не могло помешать. Значит, он ощутил пустоту.
- Отлично! - воскликнул Шин. - Я же всегда говорил, что ваша команда может справиться с любой задачей.
- Но вот ведь без твоей подмоги не справились,- посетовал главный редактор.
- Потому что для работы на полную мощность вам нужен катализатор.
Иначе говоря - талант,- поняли мы.- Чтобы он разбил ваши скрепы и дал свободу дело делать.
Кто же мы в таком случае?.. Это был чувствительный щелчок по самолюбию, но в
погоне за истиной Шин не заметил, как нас покоробило.
; - Почему вас всегда нахваливал Риго? - продолжал он.- "Неужели профессор льстил
вам? Нет, конечно. Он хвалил, потому что отличной работой вы заслужили похвалу. Почему и я всегда оцениваю наши диалоги высоко? Потому что и при мне у вас все получается очень ловко. Очевидно: достаточно контакта с нами, чтобы вы работали на оптимальном для вас уровне, который значительно выше уровня обычной вашей работы.
Как удобно прятаться за спины великих!.. Но Риго был далек и полуреален, как миф; и если б он однажды не побывал в нашей редакции, если б мы когда-то не видели его своими глазами,- впору было заподозрить, что такого человека нет совсем, а есть некая мыслящая субстанция, которая время от времени материализуется в тексте очередного урока или в знакомом насмешливом голосе. Шин был рядом, но от этого нам было не легче, потому что вряд ли в Москве есть более неуловимый человек, чем Володя Шин.
Впрочем, сколько можно прятаться за чьи-то спины от самих себя? И от настоящей работы, которая только и позволяет определить - что ты из себя представляешь...
Мы услышали правду о себе, и правда оказалась нестерпимо жесткой. Пенять не на кого;
прижившееся в нас, ставшее привычным ощущение пошлости жизни было результатом жизни вполсилы. Причина скуки, причина отсутствия великой цели (а значит, и смысла), причина неспособности действовать на полную доступную нам мощность - все это было не где-то, а в нас самих. Безусловно - мы достаточно энергичны; безусловно - мы не только владеем необходимой информацией - порою мы тонем в ней. Но -
мы привыкли решать свои задачи малой кровью (пусть большим трудом, но трудом не души, а тела и мысли);
мы привыкли к комфорту стереотипов (пусть оригинальных, порою - очень оригинальных; но ведь от этого они не становятся живыми; за стереотипом удобно - однако лишь до тех пор, пока в тебе живет покой; если же захочешь узнать - а что дальше? - сразу обнаружишь, что этот привычный тебе стереотип - тюремная стена);
мы избегаем доверяться чувству (для этого нужна отвага!), предпочитая положиться на память: ведь это дешево и достаточно надежно...
Но сколько веревочка ни вьется - однажды приходит час, когда процентами не откупишься, когда нужно платить полную цену. Когда обычного усилия мало и нужно выложиться до конца и прыгнуть выше, чем когда бы то ни было. А мышцы, увядшие от нетрудной работы, не позволяют этого сделать. Чувствуешь: могу; даже больше могу, чем требуется; но - ... Нам стало грустно.
- Теперь давайте определим, откуда у Риго возникло ощущение пустоты,- сказал Шин.
- Он перестал нас чувствовать?
- Очень хорошо,- похвалил Шин.- Ну еще один шаг.
- Он потерял партнеров?
- Замечательно! В самую точку. Осталось назвать своим именем - что же произошло.
- Теперь это просто,- сказал наш главный редактор, который, как вы уже знаете, дока в философии.- Любое сотрудничество - это игра. Значит - результат связанных действий двух сторон. Мы об этом забыли. Мы присосались к Риго, мы стали паразитировать на нем, ничего не отдавая взамен. Мы ехали на нем, вместо того чтобы бежать с ним рядом и хоть иногда пытаться вырваться вперед. Он терпел, терпел - а потом ему стало скучно.
- Но он оказался на высоте и дал нам шанс,- заключила Ирина Репина.- Подарил попытку. Очевидно - единственную. Риго поднял планку, чтобы проверить нашу редакцию. Если б мы проехали под нею, ничего не заметив,- он бы понял,, что мы давно спим. И скорее всего оборвал бы контакты. К счастью, мы успели обнаружить изменение обстановки.
- Почему "к счастью"? У тебя есть идея, как возвратить благорасположение Риго?
- Конечно,- сказала Репина.- Он должен почувствовать наше сопротивление. Тогда он снова сможет опереться на нас.
Женская логика всегда беременна парадоксом, но рождает прописные истины.
- Если позволите - я подведу итог,- сказал Шин.
Вот это было лишнее; вовсе ни к чему. У людей, претендующих на самостоятельность (а именно такими мы себя понимаем), резонерство не в чести. Зачем разжевывать ситуацию, когда она всем ясна? Выводы каждый делает свои; общий знаменатель обеспечивает сотрудничество, но к истине не приближает ни на шаг. Но ритуал
свят; право первой ночи принадлежало Шину неоспоримо; он промыл нам глаза - почему б ему и не вытереть их?..
Вот что сказал Шин:
- Мне кажется - что в последнее время -
(мы ставим в этой фразе вместо запятых тире потому, что Шин - размышляя вслух - делал такие паузы между периодами, что никакая запятая их не могла бы сцепить и удержать вместе)
- привыкнув сотрудничать с Риго - и принимая это как нечто обычное,- вы стали забывать об уникальности этого сотрудничества. Дело не в информации, которую вы получаете из его уроков - она вполне тривиальна; ее можно добыть из любого руководства по рефлексотерапии. Еще раз повторю: суть не в точках. Уникальность уроков Риго - в интерпретации, которую дает этой работе профессор. В том мироощущении, которое он несет. В той гармонической энергии, которая передается всем, кто соприкасается с Риго и с его мыслеощущением - заряжая людей потребностью жить в согласии с природой.
Вам подвалила фантастическая удача - а вы поставили на товаре заурядную цену.
Обычная история; она повторяется каждый день. Человек меряет окружающий мир собою, и если предмет оказывается непомерно большим - он либо отворачивается от этого предмета, либо интерпретирует его до размеров своего карликового мира. Он не знает, как пользоваться золотой монетой - и меняет ее на пятаки. И тут же забывает, что эта скучная груда меди была чем-то иным, была из другого мира, имела иную ценность. И когда видит, как другие воспользовались удачей, говорит: вот им повезло, и не однажды, а мне - ни разу...
Если взглянуть на ваше сотрудничество с Риго глазами обывателя - оно необъяснимо. И в самом деле: почему? Почему Риго согласился с вами работать? Где его резоны?.. Чтобы проповедовать свои идеи? Но ему доступна любая кафедра, любой журнал,
любое издательство в мире. Чтобы заработать? Но он богат, и вашим жалким гонораром вряд ли заинтересовался бы даже из любопытства. Может быть, Риго рассчитывал, что его кресало будет высекать из вашего кремня искры новых для него идей? Но вы не владеете материалом - поэтому его кресало не могло встретить в вас сопротивления; при удаче оно увязло бы в вас, как в пластилине. Даже если б вы очень хотели - вы бы не могли принести ему конкретной пользы. Да он на это и не рассчитывал. Очевидно, с первой же минуты вы были в его глазах только потребителями. И его устраивало сложившееся сразу разделение функций: он добывает пищу и готовит ее, вы стараетесь добросовестно прожевать то, что он вкладывает вам в рот. И когда Риго вас хвалил - это была призовая конфетка за то, что вы справляетесь не только с кашей,и котлетами, но и с цельным мясом.
И все же - почему?
Неужели мы не сможем взглянуть на ситуацию иными - не обывательскими - глазами?..
Мне кажется, мы продвинемся к истине, если станем искать ответ не в мотивах Риго (не вокруг него), а в его душе. Искать не цель, а потребность.
Представим, например, что он по натуре садовник и миссионер. Не правда ли - при этом туман начинает рассеиваться?
Садовник ощущает себя инструментом природы и работает не столько ради урожая (хотя и от этого никуда не денешься - ведь необходимо обеспечить свои жизненные потребности), сколько ради того, чтобы помочь природе выразить себя. Когда он видит пустырь - он представляет на этом месте сад, и если жизнь позволяет, начинает пустырь облагораживать. Он воссоздает на пустыре Эдем. Даже самый простодушный садовник мечтает об Эдеме, хотя и не знает, что мечтает именно о нем. Садовник-интеллектуал об Эдеме помнит, но он соразмеряет свои планы со своими возможностями - и потому в его сад Эдем прорывается вопреки его намерениям: взрывом жизни, которая ломает схемы, утверждая собою бессмертную Красоту. Наконец садовник-мудрец... он создает именно Эдем. Он приближается к Эдему каждым решением, каждым действием; хочет именно этого - и делает именно это; и это у него получается.
("Ты говоришь о душе?", спросил в этом месте наш главный редактор, но Шин ему не ответил.)
То же и миссионер.
Он отдает людям свое время и силы - свою жизнь, не спрашивая цены. Миссионер выполняет предназначение. Он самоотвержен не ради материализации какой-нибудь дурацкой идеи - он служит самому Богу. Он строит свой Эдем в пустых, в смятенных, в искалеченных, в сгоревших, в черных душах - потому что Бог именно этого и именно от него хочет. Он сеет в чужих душах - а совершенствует свою. Вот почему он готов принять любые трудности и потери и непонимание - только не опошление веры.
Теперь можно и вывод сделать.
Очевидно, Риго согласила работать с вами не из-за вас-из-за себя. Что-то накопилось в его душе, созрело, искало выхода, материализации -а тут подгадали вы. И он легко принял обузу работы с вами. Ему не важна была почва, на которой он сеет:
("А как же с евангельской притчей о сеятеле?" - робко встряла Ирина Репина, но тоже не дождалась ответа.)
- ему важно было разрешиться от бремени, важно было сделать это хорошо, важно было знать, что он создает именно Эдем, а не городской сквер с залитыми асфальтом дорожками и выстроенными по ранжиру, аккуратно подстриженными кустами. Самым трудным для Риго было работать практически без обратной связи. Представляете? - Сеять - зная, что никогда не увидишь, что именно взошло. Сеять после того, как первоначальный порыв угас и осталось толко чувство ответственности - обязательство перед людьми которых он никогда больше не увидит...
Работать совсем без обратной связи невозможно (телефонные переговоры не в счет) - тут и мессионерского духа не хватит. Нр строя сад своей души - Риго вполне мог вообразить эту связь. Догадываетесь, что для этого требуется? - Идеальная мера. И он придумал вас - свою идеальную меру. Придумал идеального Ученика. Идеальную почву, в которую что посеешь - то и взойдет.
Разумеется, он ни на секунду, не забывал, что идеальная модель и реальная жизнь - вещи несопоставимые. Он понимал, что вы такие же, как все. Но он хотел верить, что вы не примерзли к месту, не спите, а движетесь, причем не куда ветер подует - а к Идеалу...
Эта вера его и поддерживала - другого не вижу.
Я понимаю, что вы не собирались его дурить. Вы были самими собой, такими, как вы есть, хотя при телефонных общениях с Риго вы поднимались на цыпочки, старались был стройнее, красивее, умнее -.старались ему соответствовать. Но долго этот неумышленный обман продолжаться не мог. Ведь Риго гений - ему достаточно мелкой детали, тончайшего нюанса, чтобы поставить точный диагноз. Вы чем-то выдали себя, ребята, и он понял, что биоэнерготерапия в вашем представлении утратила прелесть, неповторимость и загадочность искусства; он понял, что для вас она переродилась в добротное, но рутинное занятие - и далекий свет для него погас. Ему стало с вами скучно. Он мог просто оборвать связь, но чувство ответственности оказалось сильнее - и Риго превозмог себя. И дал вам еще один шанс.
"Студенческий меридиан" №3 1994 г.