В профессиональной среде массажистов и мануальных терапевтов продолжаются споры о том, насколько научны те или иные подходы, и как на практике применять результаты исследований. Особенно остро встает вопрос: что мы вообще называем «научными доказательствами» и насколько корректно понимаем этот термин?
Сегодня, когда биопсихосоциальная модель прочно заняла своё место в научной и клинической практике, сомнений в значимости этой связи почти не остаётся. Почему же тогда при упоминании «связи тела и разума» в разговоре о массаже или других интегративных подходах так часто раздаются обвинения в псевдонаучном и эзотерическом мышлении? Такие темы зачастую не обсуждаются всерьёз – вместо аргументов звучат язвительные замечания.
Почему это происходит и что с этим можно сделать?
Предыстория
Идея взаимосвязи тела и психики – одна из ключевых в холистическом подходе к здоровью. Согласно этому взгляду, свойства целостной системы нельзя объяснить только на основании характеристик её отдельных частей: именно вся система в целом определяет поведение каждого её элемента¹. Термин «холистическая медицина» стал популярным в 1980-х и сегодня в значительной степени заменён на интегративный подход, но корни этого мышления уходят гораздо глубже – вплоть до споров о природе жизни в научной мысли XIX века².
В те времена шли ожесточённые дебаты между представителями механистического подхода, сводившими жизненные процессы к совокупности физических и химических взаимодействий, и виталистами, утверждавшими, что одних только физических законов недостаточно, чтобы объяснить работу живых организмов – в ней участвуют также неуловимые, нематериальные силы. В попытке преодолеть этот раскол возникло направление холистического материализма, основной тезис которого заключался в следующем: в отличие от машин, живые организмы способны к самовоспроизведению, демонстрируют целенаправленные реакции на раздражители, обладают сложной системой саморегуляции и высокой энергетической эффективностью. Именно тогда начались первые серьёзные попытки изучать организм как единое функциональное целое – при том, что материалистическая основа данных изысканий осталась нетронутой.
Со временем напряжённые дебаты между сторонниками двух противоположных парадигм утихли. Уже к середине XX века биологи и физики сходились в одном: механистические упрощения потеряли объяснительную силу, а холистический подход, избавившись от «эзотерических» допущений, стал полноценной частью научного мышления. Сегодня системное и комплексное понимание биологических процессов поддерживается в таких областях, как геномика, физиология и биология развития³.
От скепсиса к доказательствам
На протяжении XX века вместе с эволюцией мировоззренческих подходов развивалась и доказательная база. В 1970-х годах начала формироваться новая область – психосоматическая медицина. Но тогда ещё идея влияния эмоций и психического состояния на физическое здоровье вызывала серьёзные сомнения и настороженность⁴.
Тем не менее исследования продолжались. В 1980-1990-х появились убедительные данные, например, о влиянии групповой психотерапии на прогноз течения рака молочной железы и о воздействии когнитивно-поведенческой терапии на вирусную нагрузку у ВИЧ-положительных пациентов⁵. Кроме того, были опубликованы обширные исследования, подтверждающие, что изменение образа жизни и управление стрессом способствуют не только профилактике, но и улучшению течения сердечно-сосудистых заболеваний и рака предстательной железы⁶.
Университеты Гарварда, Стэнфорда, Колумбии, Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и другие крупные научные центры внесли вклад в формирование обширного корпуса научной литературы. На сегодняшний день уже никто не ставит под сомнение тесную связь между физическим здоровьем и психоэмоциональным благополучием. Вопросы механизмов действия, индивидуального прогноза и относительной эффективности различных вмешательств по-прежнему остаются открытыми, но доказательная база уже позволяет с уверенностью говорить об эффективности комплексных, мультидисциплинарных подходов к лечению – от онкологии до хронической боли.
В настоящее время активно проводятся исследования, направленные на изучение взаимосвязи боли и психического состояния человека – это ещё одно значимое направление, подтверждающее неразрывную связь между телом и психикой.
А в чём тогда проблема?
В масштабном аналитическом обзоре 2003 года автор подчёркивал значительный прогресс в развитии этой области знаний, приводя при этом слова тогдашнего директора Института Ошера при Гарвардской медицинской школе. Тот заявлял: *«Медицина так и не вышла за рамки биомедицинской модели, потому что практикующие специалисты просто не знакомы с доказательной базой, лежащей в основе биопсихосоциального подхода»*⁷.
За прошедшие 20 лет ситуация, безусловно, изменилась. Сегодня как в США и Великобритании, так и в ряде европейских стран и Австралии в первичном звене здравоохранения приоритет отдают именно этому подходу. Также развиваются инициативы по интеграции поведенческой терапии, элементов коррекции образа жизни и так называемого «социального назначения» (social prescribing) в гериатрическую помощь⁸.
Интересно, что для натуропатов и остеопатов подобные подходы всегда были привычной частью практики: в этих направлениях с самого начала основной упор делался именно на изменения образа жизни пациента.
В том же обзоре подчёркивалось: по мере накопления доказательств телесно-ориентированная терапия имеет шанс «избавиться от негативной ассоциации с альтернативной медициной». Однако, несмотря на то что современная биомедицина действительно начала заимствовать и адаптировать некоторые методы холистической практики, зачастую игнорируется тот факт, что эти подходы давно и системно применяются в рамках «альтернативных» дисциплин.
В медицинском образовании интеграция холистических идей в учебную программу нередко подаётся как инновация. При том, что, например, в остеопатической школе целостный подход к здоровью изначально является основополагающим. С другой стороны, новость о том, что биомедицина перенимает целостное мышление, не всегда доходит до специалистов, работающих в смежных и интегративных подходах. В результате холистическая практика по-прежнему воспринимается либо как нечто «устаревшее», либо, наоборот, как форма культурного сопротивления, оппонирующего официальной медицине.
Когда слова мешают делу
С самых первых дней своего существования направления вроде натуропатии, «естественной медицины», остеопатии и хиропрактики сознательно противопоставляли себя традиционной аллопатической медицине. Причины такого размежевания были вполне конкретными – особенно в США становление этих практик напрямую зависело от политической конъюнктуры, колебаний общественного мнения и капризов финансирования. Акцент холистических подходов на личной ответственности, профилактике и активности пациентов изначально создавал резкий контраст с жёсткой иерархией биомедицинского сообщества. Именно этот диссонанс и породил тот устойчивый контркультурный флёр, который до сих пор окружает альтернативную медицину.
Но парадокс в том, что стратегия самоопределения через отрицание мейнстрима, столь эффективная в эпоху, когда язык и подтекст решают всё, со временем начала работать против самих практиков. За последние полвека ярлыки для телесно-ориентированных практик менялись как калейдоскоп: от откровенного «шарлатанства» 1960-х через «альтернативу» 1970-х к «дополняющим» методам 1980-х, пока не оформилась сегодняшняя «функциональная медицина». Однако за всеми этими терминами неизменно скрывается маргинальный статус – причём подчёркивают его зачастую не скептики, а сами адепты альтернативных подходов.
В результате, несмотря на десятилетия попыток легитимизировать интегративную терапию через научную верификацию и профессиональные стандарты, шлейф сомнительности тянется за ней по сей день. Да, в этой среде действительно хватало методологически слабых исследований, но сегодня многие методики уже имеют солидную доказательную базу и даже включены в официальные клинические протоколы ведущих медцентров.
Тем не менее дискуссии о научной состоятельности таких практик продолжаются – причём порой выглядят удивительно иррационально. Вот типичные крайности: одни специалисты сводят эффект массажа исключительно к «психическому успокоению», игнорируя доказанные процессы механотрансдукции на клеточном уровне. Другие, напротив, приписывают телесным практикам почти мистическое воздействие, давая пациентам заведомо невыполнимые обещания. Акупунктуру, официально признанную ВОЗ как метод борьбы с хронической болью, до сих пор клеймят псевдонаукой. При этом лабораторные данные о влиянии мануальной терапии на фасции и активность фибробластов явно указывают на её многоуровневое физиологическое действие. Но находятся те, кто упорно твердит, будто массаж не проникает глубже эпидермиса, а всё остальное «не научно».
Эти примеры, которых можно привести десятки, обнажают странный разрыв между объективными исследованиями и субъективным выбором аргументов в профессиональной среде. Создаётся впечатление, что доказательная база давно перестала быть главным мерилом в этих спорах – слишком многое здесь определяется личными убеждениями, корпоративной солидарностью или, наоборот, предвзятым отрицанием.
Проблема репутации или языковой барьер?
Причин, по которым так называемые «альтернативные» методы лечения остаются предметом споров, немало. Часть из них связана с объективными недостатками – об этом я уже говорил. Но есть и менее очевидный аспект: то, как мы описываем эти практики в разговорах, статьях и даже учебных программах.
Даже при наличии данных об эффективности, безопасности и физиологических механизмах действия (пусть не до конца исследованных) дискуссии не стихают. Почему так происходит?
Одна из причин – явление, которое можно назвать «смысловым разрывом»: когда одно и то же понятие в устах разных специалистов обретает противоположные значения. В таких условиях диалог превращается в разговор глухих. Иногда это преодолевается через открытое обсуждение, но чаще – особенно в соцсетях – участники изначально не готовы услышать оппонента.
Корень проблемы глубже. За терминологической путаницей часто скрывается когнитивный диссонанс – тот самый внутренний конфликт, когда новые факты вступают в противоречие с устоявшимися убеждениями. Это вызывает психологический дискомфорт и подсознательное сопротивление. Учёные и врачи, конечно, стремятся к объективности, но остаются людьми – отсюда четыре типичных источника напряжения:
- Действия против принципов – необходимость применять методы, которые кажутся ошибочными.
- Ощущение тупика – разочарование от вынужденного отказа от проверенных подходов в пользу новых.
- Крушение авторитетов – когда свежие данные опровергают то, чему учили годы.
- Страх бесполезного труда – осознание, что время, потраченное на освоение техники, могло быть потрачено зря.
В таких ситуациях человек обычно выбирает одно: либо пересмотреть позиции, либо найти оправдания, чтобы сохранить прежние взгляды.
В профессиональной среде, где подобные конфликты бьют по самолюбию и репутации, реакция часто бывает острой. Это может проявляться как растерянность, раздражение или даже агрессия к тем, кто, кажется, ставит под сомнение компетентность или статус.
Но если мы действительно ценим этические принципы и стремимся к осознанной практике, важно учиться замечать в себе эти импульсы и работать с ними. Ведь прогресс в медицине всегда начинается с готовности усомниться в привычном.
В поисках общего языка
Обнадёживающий пример такого подхода – деятельность Международного консорциума мануальных терапевтов (ICMT), организовавшего в мае 2022 года масштабную конференцию. Два года междисциплинарные группы, куда вошли представители всех ключевых школ мануальной терапии, работали над тем, чтобы найти точки соприкосновения: разработать общую терминологию, согласовать методы взаимодействия. Их задача – собрать воедино теории и научные данные, которые позволят разным профессиональным сообществам не просто понимать друг друга, но и обмениваться опытом. При этом каждая школа сохраняет свою специфику, а вся сфера в целом постепенно укрепляет научный авторитет.
Открытые дискуссии на круглых столах и онлайн-конференция – это прорыв в преодолении многолетних барьеров между направлениями. Наконец-то появилась платформа для диалога, которого не хватало десятилетиями.
Однако такие проекты не должны становиться разовыми событиями. Чтобы окончательно избавиться от груза прошлых противоречий, разговоры о сотрудничестве нужно вести не только на конференциях. Им место в учебных аудиториях, на страницах научных журналов, в повседневной работе профессиональных ассоциаций. Только так можно превратить декларации о единстве в реальную практику.
Саша Чайтов, PhD
Источники:
1. Leon Chaitow, “Evolution from Quackery to Integration to Functional,” Chaitow’s Chat (January 26, 2008), www.leonchaitow.com/2008/01/26/evolution-from-quackery-to-integration-to....
2. Garland E. Allen, “Mechanism, Vitalism, and Organicism in Late Nineteenth- and Twentieth-Century Biology: The Importance of Historical Context,” Studies in History and Biology and Biomedical Sciences 36, no. 2 (June 2005): 261–83, https://doi.org/10.1016/j.shpsc.2005.03.003.
3. S. F. Gilbert and S. Sarkar, “Embracing Complexity: Organicism for the 21st Century,” Developmental Dynamics, 219, no. 1 (September 2000): 1–9, https://doi.org/ 10.1002/1097-0177(2000)9999:9999<::AID-DVDY1036>3.0.CO;2-A; Barry Commoner, “Unraveling the DNA myth,” Harper’s Magazine (February 2002): 39–47.
4. Vicki Brower, “Mind-Body Research Moves Towards the Mainstream,” EMBO Reports 7, no. 4 (March 2006): 358–61, https://doi.org/10.1038/sj.embor.7400671.
5. P. J. Goodwin et al., “The Effect of Group Psychosocial Support on Survival in Metastatic Breast Cancer,” New England Journal of Medicine 345, no. 24 (December 2001): 1719–26, https://doi.org/10.1056/nejmoa011871; David W. Kissane et al., “Effect of Cognitive-Existential Group Therapy on Survival in Early-Stage Breast Cancer,” Journal of Clinical Oncology 22, no. 21 (December 2004): 4255–60, https://doi.org/10.1200/JCO.2004.12.129; Michael H. Antoni et al., “Randomized Clinical Trial of Cognitive Behavioral Stress Management on Human Immunodeficiency Virus Viral Load in Gay Men Treated with Highly Active Antiretroviral Therapy,” Psychosomatic Medicine 68, no. 1 (January–February 2006): 143–51, https://doi.org/10.1097/01.psy.0000195749.60049.63; Sarah-Jeanne Salvy, “Psychological Interventions in Prostate Cancer: A Farewell to Mind–Body Dualism,” Prostate Cancer and Prostatic Diseases, 24, no. 3 (April 2021), 587–88, https://doi.org/10.1038/s41391-021-00350-3.
6. Dean Ornish et al., “Intensive Lifestyle Changes May Affect the Progression of Prostate Cancer,” Journal of Urology 174, no. 3 (September 2005): 1065–70, https://doi.org/10.1097/01.ju.0000169487.49018.73; Dean Ornish, “Avoiding Revascularization with Lifestyle Changes: The Multicenter Lifestyle Demonstration Project,” The American Journal of Cardiology 82, no. 10, suppl. 2 (November 1998): 72–76, https://doi.org/10.1016/S0002-9149(98)00744-9; Dean Ornish et al., “Effects of Stress Management Training and Dietary Changes in Treating Ischemic Heart Disease,” JAMA 249, no. 1 (January 1983): 54–59; C. B. Nemeroff, D. L. Musselman, and D. L., “Depression and Cardiac Disease,” Depression and Anxiety 8, suppl. 1 (1998): 71–79.
7. Vicki Brower, “Mind-Body Research Moves Towards the Mainstream.”
8. “Social Prescribing,” Journal of Holistic Healthcare 15, no. 3 (Autumn 2018); College of Medicine and Integrated Health, “Social Prescribing Network: Putting People at the Centre of Health Care,” https://collegeofmedicine.org.uk/social-prescribing; Therese Feiler, Kezia Gaitskell, Tim Maughan, and Joshua Hordern, “Personalised Medicine: The Promise, the Hype and the Pitfalls,” The New Bioethics 23, no. 1 (May 2017): 1–12, https://doi.org/10.1080/20502877.2017.1314895.
9. Susan E. Cayleff, Nature’s Path: A History of Naturopathic Healing in America (Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 2016); Holly Folk, The Religion of Chiropractic: Populist Healing from the American Heartland (Chapel Hill: The University of North Carolina Press, 2017).
10. Cal Cates, “Flawed Research: Four Reasons Why it’s Difficult to Conduct a Proper Study,” Massage & Bodywork (March/April 2022); Sasha Chaitow, “What Exactly is Evidence and What Do We Do With It?” Massage & Bodywork (March/April 2022).
11. Johns Hopkins Medicine, “Types of Complementary and Alternative Medicine,” www.hopkinsmedicine.org/health/wellness-and-prevention/types-of-compleme... National Institute for Health and Care Excellence, Chronic Pain: Assessment and Management: Evidence Review for Acupuncture (August 2020), 209, www.nice.org.uk/guidance/ng193/documents/evidence-review-7.
12. Catherine Ryan, “Scar Tissue: Not Breakable, But Changeable,” Massage & Bodywork (July/August 2020).
13. Sasha Chaitow, “Science, Pseudoscience, and Communication Battles,” Massage & Bodywork (July/August 2020).
14. David G. Casagrande, “Power and the Rhetorical Manipulation of Cognitive Dissonance” (Presidential Session of the Annual Meeting of the American Anthropological Association, Atlanta, GA, December 15–19 2004), www.lehigh.edu/~dac511/pdfs/Casagrande_power&cogdiss_AAA2004.pdf.
15. Caroline J. Barron, Jennifer A. Klaber Moffett, and Margaret Potter, “Patient Expectations of Physiotherapy: Definitions, Concepts, and Theories, Physiotherapy Theory and Practice 23, no.1 (July 2009): 37–46, https://doi.org/10.1080/09593980601147843.
